Михайло Іванович Давидов (нар. 11 жовтня 1947, Конотоп) – радянський і український вчений, хірург-онколог, професор, директор Російського онкологічного науковогоцентру ім. М.М. Блохіна, академік (з 2004) і президент (у 2006-2011 роках) Російської академії медичних наук, академік (з 2003) і член президії Російської академії наук.
Ігор Борисович Щепотін. Тривалий час, з 2007 по 2014 рік, очолював Національний інститут раку. Попри те, що народився у Києві, без сумнівів є виходець з Росії.
Ми хочемо, щоб читачі порівняли про що говорить, яку соціальну позицію займає і як оцінює медичну реформу виходець з України Давидов, перебуваючи у Москві, та про що говорить виходець з Росії Щепотін, перебуваючи у Києві. Ну, так, просто – порівняли, подумали.
Михаил Давыдов, директор ФГБУ “Российский онкологический научный центр. им. Н.Н. Блохина” Минздрава России, главный внештатный онколог Министерства здравоохранения, академик РАН
Реформа здравоохранения, на мой взгляд, не вполне успешна. Сегодня она в основном коснулась столичного здравоохранения. Но надо иметь в виду, что в России система здравоохранения была деформирована еще задолго до начала реформ. Главная проблема российской медицины — хроническая нехватка средств. Наш Центр федерального значения, в который входит пять научно-исследовательских институтов, сегодня финансируется на треть. Это прекрасно знают в Минздраве, где, по моему убеждению, сегодня во главе с министром собрались профессионалы высокого уровня, которые четко понимают задачи, стоящие перед здравоохранением.
Сейчас мы находимся в очень стесненном положении, когда выбираем лечение для пациента. При этом лекарственное обеспечение в московских больницах лучше, чем в федеральных институтах,— город об этом заботится. Финансовая модель, которая обеспечивает деньги на лечение конкретного человека, очень запутанна. Сегодня это и средства ОМС, получаемые налоговым способом, и деньги, которые мы получаем по квотам высокотехнологичной медицинской помощи, и бюджет.
Решит ли проблему тотальной нехватки средств переход всей медицины на одноканальное финансирование, когда все расходы должны покрываться из фонда ОМС? Безусловно, нет. По тарифу ОМС мы получаем недостаточную сумму, а расходуем иногда в несколько раз больше. Онкология вообще очень затратная отрасль. При миеломной болезни, например, есть препарат, одна баночка которого стоит миллион рублей, а на курс лечения нужно 5-6 таких. Кто себе это может позволить? Государством не предусмотрено таких средств для лечения пациента.
Сама система ОМС, с моей точки зрения, совершенно порочна, потому что она работает через частные страховые компании, которые являются посредниками между государственными учреждениями и фондом. Идея страховой медицины при государственной модели здравоохранения — это нонсенс. В итоге сегодня наш Центр работает с 22 страховыми компаниями, которые инициируют 44 проверки в месяц! По сути, это частные компании, которые дергают государственный федеральный центр и штрафуют за малейшее неточное оформление бумажек. Мы погрязли в отчетности, наша работа сегодня предельно забюрократизирована и вместо того, чтобы лечить, мы занимаемся оформлением карт. Я считаю, что пока ничего умнее и прозрачнее сметного финансирования придумано не было. Это означает, что известен бюджет на год и можно примерно представить, на что этих денег хватает, а на что нет, и предвидеть какие-то ситуации. Сейчас же мы получаем финансирование ежеквартально, урывками, кусками.
В России ежегодно заболевают раком 500 тысяч человек, а умирают от него больше 300 тысяч — это очень много, и нам надо думать, как сократить эту печальную статистику. Если говорить всерьез, то нужно целиком поменять концепцию в сфере онкологии — в идеале не больной должен приходить к онкологу (в этот момент, как правило, уже слишком поздно), а онкологи должны проводить осмотр здорового населения, чтобы выявлять болезнь на ранней стадии. Но система скрининга, о которой мы говорим уже более 40 лет, у нас до сих пор не работает. Заниматься скринингом должно не первичное звено — изуродованные поликлиники, где вместо специализированной амбулаторной помощи больным занимается врач общей практики, а профессионалы онкослужбы. Впервые в мире подобные скрининги в 1980-е годы ввели японцы. Представьте, они тратили 800 долларов на обследование по выявлению рака легких у всех мужчин в возрасте от 40 до 70 лет. В нашей стране таких денег не было никогда. В итоге мы даже в Москве сталкиваемся с вопиюще запущенными случаями. Если бы к нам 90 процентов наших пациентов приходили на ранней стадии болезни, то проблема онкологии была бы решена в принципе.
Подробнее:http://www.kommersant.ru/doc/2840901
